vombat писал(а) :Награды дважды Героя Социалистического Труда, конструктора танков А. А. Морозова.
Представляю как возмутится DMIK, что конструктор награжден полководческими орденами. 8)
Ну зачем же Вы так 8)
Конструктор военной техники и комиссар, на мой взгляд, две большие разницы. Привожу отрывок о корпусном комиссаре Вашугине, многократно приведенный в различных источниках:
"...К девяти часам утра 27 июня корпус представлял собой три почти изолированные группы. По-прежнему держали занятые рубежи дивизии Герасимова и Васильева. Между ними -пятнадцатикилометровый разрыв... Дивизии Мишанина нелегко дались и наступление, и ночной отход, и бомбежка. Роты разбрелись по лесу и лишь с рассветом собрались южнее Брод. Это и была третья группа нашего корпуса.
Дмитрий Иванович (командир корпуса Рябышев.- В. К.) разложил на пеньке карту и склонился над ней, зажав в зубах карандаш. За спиной у нас стоял Цинченко. В руках планшет, на планшете листок бумаги. Цинченко-то и заметил кавалькаду легковых машин, не спеша, ощупью едущих по лесной дороге.
- Товарищ генерал!
Рябыщев обернулся, поднял с земли фуражку, одёрнул комбинезон и несколько торжественным шагом двинулся навстречу головной машине. Из неё выходил невысокий черноусый военный (это был член Военного совета, корпусной
комиссар Ващугин.-В. К.). Рябышев вытянулся:
- Товарищ член Военного совета фронта... Хлопали дверцы автомашин.
Перед нами появлялись все новые и новые лица - полковники, подполковники. Некоторых я узнавал - прокурор, председатель Военного трибунала... Из кузова полуторки, замыкавшей колонну, выскакивали бойцы.
Тот, к кому обращался комкор, не стал слушать рапорт, не поднёс ладонь к виску. Он шёл, подминая начищенными сапогами кустарник, прямо на Рябышева.
Когда приблизился, посмотрел низу вверх в морщинистое скуластое лицо командира корпуса и сдавленным от ярости голосом спросил:
- За сколько продался, Иуда?
Рябышев стоял в струнку перед членом Военного совета, опешивший, не находивший что сказать, да и все мы растерянно смотрели на невысокого, ладно скроенного корпусного комиссара.
Дмитрий Иванович заговорил первым:
- Вы бы выслушали, товарищ корпусной...
- Тебя, изменника, полевой суд слушать будет. Здесь под сосной выслушаем и у сосны расстреляем...
Я не выдержал и выступил вперед:
- Можете обвинять нас в чём угодно. Однако потрудитесь прежде выслушать.
- А, это ты, штатный адвокат при изменнике... Теперь поток ругательств обрушился на меня. Все знали, что член Военного совета не выносит, когда его перебивают. Но мне нечего было терять. Я воспользовался его же оружием. То не был сознательный приём. Гнев подсказал.
- Ещё неизвестно, какими соображениями руководствуются те, кто приказом заставляет отдавать врагу с боем взятую территорию.
Корпусной комиссар остановился. Для того чтобы смотреть мне в лицо, ему не надо поднимать голову. Мы одного роста. Перед моими глазами аккуратная чёрная полоска усов, нервно подёргивается правое веко. В голосе члена Военного совета едва уловимая растерянность:
- Кто вам приказал отдавать территорию? Что вы мелете? Генерал Рябышев, докладывайте.
Дмитрий Иванович докладывает. Член Военного совета вышагивает перед нами, заложив руки за спину.
Корпусной комиссар понимает, что вышло не совсем ладно. Но не сдаётся.
Он смотрит на часы и приказывает Дмитрию Ивановичу:
- Через двадцать минут доложите мне о своем решении.
- Он быстро отходит к машине, а мы втроём: Рябышев, Цинченко и я - садимся у пня, на котором так и лежит придавленная двумя камнями карта. У Дмитрия Ивановича дрожат руки и влажно блестят глаза.
Корпусной комиссар не дал времени ни на разведку, ни на перегруппировку дивизий. Чем же наступать?
Рябышев встает и направляется к вышагивающему в одиночестве корпусному комиссару.
- Корпус сможет закончить перегруппировку только к завтрашнему утру.
Член Военного совета от негодования говорит чуть не шёпотом:
- Через двадцать минут решение - и вперед.
- Чем же "вперед"?
- Приказываю немедленно начать наступление. Не начнете, отстраню от должности, отдам под суд.
Корпусной комиссар диктует приказ. Цинченко записывает.
- Давайте сюда.
Цинченко подставляет планшет. Корпусной комиссар выхватывает авторучку и расписывается так, что летят чернильные брызги.
Приходится принимать самоубийственное решение - по частям вводить корпус в бои.
Снова мы окружены плотным кольцом командиров. Член Военного совета, поглядывая на часы, выслушивает Рябышева.
Создается подвижная группа в составе дивизии Васильева, полка Волкова и мотоциклетного полка. Основные силы закончат перегруппировку и завтра вступят в бой.
- Давно бы так.- Член Военного совета исподлобья смотрит на Дмитрия Ивановича.- Когда хотят принести пользу Родине, находят способ...
Рябышев молчит. Руки по швам. Глаза устремлены куда-то поверх головы корпусного комиссара.
Член Военного совета прикладывает узкую белую руку к фуражке.
- Выполняйте. А командовать подвижной группой будет Попель.
Корпусной комиссар поворачивается ко мне:
- Займёте к вечеру Дубно - получите награду. Не займете - исключим из партии и расстреляем...
В груди у меня клокочет: эх, и мастер же вы, товарищ корпусной комиссар, в душу плевать! Хотите, чтобы я только ради награды наступал и из страха перед расстрелом бил фашистов. Коротко отвечаю:
"Есть" - и поворачиваюсь так, как требует Строевой устав.
Обида, боль - все отступило на задний план. Мне вести подвижную группу.
Мало сил, мало сведений о противнике, мало времени на подготовку..."
Правда, в отличие от других комиссаров, у Вашугина, надо признать, хватило мужества застрелиться...
