Всадник Евразии

[Aviator137]

Император как истинный эстет должен пить брют в чашечках для сакэ.

Ага. И ещё, в горячем виде - как и сакэ.

Саке не всегда пьют горячим, а точнее, - теплым - только зимой. А летом - комнатной температуры. И именно из "чашечек для саке", а не "сакешниц" (какое противное слово) , как придумал Розанов

[CapFalkas]

Никакого Kapitänleutnant Nirutaka никогда не существовало.
Эта книга - забавная фальшивка и не более того.

Самченко, Б.Юлин. Все наземь! Все на абордаж! // Альманах «Якорь» 1996. № 2

Все наземь! Все на абордаж!

Российский читатель издавна привык верить печатному слову. Верит и ныне - пусть и с некоторой долей скепсиса… В особенности - если титульный лист книги украшен гордым подзаголовком – типа "документы свидетельствуют" или "рассказывает участник событий".
Но документы, как известно, тоже пишутся людьми. И еще несколько сотен лет назад кем-то из великих было подмечено: "никто не врет, как очевидец"... Тем не менее, авторитет мемуарного слова подчас настолько весом, что иной автор пытается выдать свои собственные творения за воспоминания какого-нибудь исторического лица. Даже соглашаясь при этом на скромную роль "издателя" или, скажем, "переводчика". В исторической литературе подобные случаи - не редкость.
В 1905 году в России вышла в снег небольшая брошюра под названием "Акацуки" перед Порт-Артуром". Год назад [1995], в связи с ростом интереса читателей к событиям русско-японской войны, книга была переиздана в Санкт-Петербурге, в серии "Корабли и сражения".
В этой книге немало странного.. Если судить по подзаголовку - "дневник японского морского офицера". Но на русский язык текст переведен не с японского а с... немецкого. Причем, если верить библиотечным каталогам, в Японии такие мемуары не издавались.
Имени автора - "Нирутака"- вы никогда не найдете в офицерских списках Соединенного флота Японской Империи. Псевдоним? Рискнем сделать более смелое предположение: тот, кто укрылся за придуманным именем, не был японским офицером. Вероятно, он был немецким журналистом, и сам от начала до конца написал эту книгу.
В пользу этой версии свидетельствует сам текст "мемуаров". Подробный постраничный анализ этого произведения показывает, что оно написано, во-первых, не очевидцем событий, во-вторых - не японцем, а в-третьих, не моряком.
Итак... Опустим первый лист. Ибо он - титульный, а о выходных данных книги мы уже поведали. Начнем наш анализ со второй страницы.
"Недавно в Порт-Артуре был наш шпион... Этот офицер говорит, что русские а не помышляют о войне. Они не делают никаких учений, не стреляют из орудий, и в одном углу верфи стоят сваленные в кучу торпедные суда, на которые в течение нескольких месяцев не ступала нога машиниста и боцмана. Недурной, должно быть, у них вид: очевидно, насквозь проржавела, и котлы лопнут при первом же выходе в море".
Здесь сразу несколько сентенций, изобличающих в авторе человека, далекого от военных дел. Например:
1. "Русские не помышляли о войне", но при этом, почему-то, вся эскадра в конце декабря была переведена на довольствие по нормам военного времени.
2. Учения проводились. Все лето и осень 1903 года. Выходы броненосцев во Владивосток, торпедные стрельбы в Талиенване, контргалсовые стрельбы под Ляотешанем... Конечно, Адмиралтейство выделяло недостаточно средств на дальние практические плавания, многие корабли подолгу отстаивались в резерве на внутреннем рейде Артура. Но программу боевой подготовки не смог выполнить до конца лишь "Варяг", трижды за предвоенный год попадавший в ремонт по состоянию ходовых систем.
3. Нирутака (будем уж называть его так, коль скоро подлинное имя неизвестно) пишет о "сваленных в кучу на верфи торпедных судах". Картина художника-абстракциониста - да и только! Начнем с того, что верфи в Порт-Артуре не было как таковой, а был лишь легкий деревянный эллинг для сборки миноносцев. И как, по-вашему, дорогой читатель, можно "свалить в кучу" миноносцы?.. Тем более, если в описываемый господином Нирутакой период артурские "соколы" активно осваивали театр будущих военных действий вокруг Ляотешаня. Кроме единственного, последнего в серии, корабля, находившегося в достройке.
Листаем книгу далее. На третьей странице - всего полтора абзаца текста. Но и здесь есть, на чем остановиться.
"Сыграем ли мы опять вничью, или Микадо действительно примется за дело?.."
Япония - страна традиционного, формального этикета. Для японского моряка Император - "божественный Тенно", и в случае гибели корабля первым делом выносится в шлюпку портрет монарха. Столь фамильярное обращение с именем августейшей особы для японца немыслимо! Как немыслимо в устах его слово "Микадо", употребляемое только европейцами, и вошедшее в обиход из художественной литературы.
На четвертой странице Нирутака повествует о том, как "…мы ходили ночью на разведку к Эллиотовым островам".
Возьмите карту, читатель! И убедитесь, пожалуйста, что такой миноносец, как "Акацуки", добирался бы от своего родного Сасебо до островов Эллиота как минимум часов сорок. Это - в ОДИН конец... Лихой же ночной поход получился у господина Нирутаки!..
"...Мой дядя Хито, который командует теперь "Иватэ"…"
Имя командира крейсера "Иватэ" - Такиотоми Хотэй, капитан 1 ранга. Как "Хито" это не звучит даже в домашнем, уменьшительном варианте...
Откроем шестую страницу. Чудеса продолжаются:
"Сегодня мы сдадим на верфь свои старые торпеды а получим новые..."
Торпеды старого образца имели калибр 356 мм. Новые были крупнее - 457 мм... А. аппараты, судя по тексту, никто менять не собирался... Несчастный "Акацуки"! Сначала его доблестный "командир" заставляет за ночь слетать к Эллиоту и обратно, потом заталкивает в торпедные аппараты то, что в них заведомо не лезет... Кстати "Акацуки" был из числа новых истребителей с 457 мм торпедами, и перед войной торпед не менял.
Но следующая строка, пожалуй, еще удивительнее:
"Из старых 1 торпед [?!] мы уже слишком много стреляли, и на последних учениях многие давали осечку..."
Pardon, это что же? Торпеды много-разового использования, да еще и дающие осечку... Судите сами, читатель о компетентности "офицера", написавшего подобное!
"Я пустил бы себе пулю в лоб!.."
Согласитесь - типично европейский способ свести счеты с жизнью. А японскому офицеру-самураю моральный кодекс Бусидо предписывает: если уж покидаешь сей мир добровольно - то посредством харакири...
"Мы получим бронзовые сигары..."
Вот здесь германское происхождение автора "дневника" выдает себя, что называется, с головой. Дело в том, что торпеды в бронзе изготавливала немецкая фирма Шварцкопфа. А японские торпеды, выпускавшиеся по английскому образцу, имели оболочку из тонкой стали... Если для автора торпеда - "бронзовая сигара", значит, он имел дело лишь с торпедами германского образца.
На седьмой странице японцы собираются в боевой поход к стенам Порт-Артура:
"Контр-миноносец взял на буксир остальные миноносцы..."
Автор явно щеголяет терминами. А между тем, в боевом выходе в ночь на 9 февраля все миноносцы были "контр-..." Это были однотипные корабли, которые международная классификация именует "истребителями". С какой стати одному из них брать на буксир и тащить на себе остальных, тем более, что в составе эскадры - 18 вымпелов?..
Опустим несколько мелких неточностей - иначе рецензия выйдет объемнее самой книги. Но на тринадцатой странице остановимся чуть подробнее. Здесь описан бой. Первый бой у стен Порт-Артура.
"Ярко светил огонь маяка..."
По свидетельству вице-адмирала О.В.Старка, в ту ночь русская эскадра готовилась к учениям. После развертывания главных сил на внешнем рейде все маяки были погашены. Освещать створ прожекторами и осуществлять световую сигнализацию для находящихся в море русских миноносцев было поручено дежурным крейсерам - "Диане" и "Аскольду".
В книге "Описание военных действий на море в 37-38 г. Мэйдзи" есть эпизод, иллюстрирующий сказанное выше. Официальный японский историк отмечает, что миноносцы двигались в полной темноте, ориентируясь на луч прожектора одного из русских крейсеров. И как только "Диана" - а это была она - убрала свой огонь, миноносцы впали в дезориентацию и столкнулись в строю...
Читаем далее:
"..он решил сию же минуту атаковать "Цесаревича", а мне поручил пустить мину в "Палладу"..."
Анализ условий видимости в ночь на 9 февраля 1904 года под Ляотешанем исключает определение атакующими миноносцами своего противника с точностью до имени. Подбираясь со стороны открытого моря, японцы видели эскадру в виде скопления темных теней на фоне темного гористого берега. Подчас враги даже не могли подсчитать, сколько труб у замеченного корабля.
"Огни "Паллады" была ясно видны..."
Крейсер стоял без огней - как и другие корабли эскадры. Она открыла прожектора, лишь когда раздался первый торпедный взрыв у борта "Ретвизана".
"Расстояние между нами было всего несколько тысяч метров."
В японском флоте - по английскому примеру - принято мерить расстояния в милях и кабельтовых. Метрическая система мер как основная была принята лишь в германском флоте. Только немецкий автор столь естественно и просто мог применить в своей книге измерение расстояний в метрах.

Наткнулся случайно на эту горячую критику. Все, конечно,замечательно, за исключением того, что автору (и вам, вслед за ним) не приходило в голову - он критикует не саму книгу, а ошибки ужасного перевода на русский язык! И на основе этого делает вывод, что книга - фальшивка. Такие у нас "специалисты".

[JapanX]

"Историку" (прежде чем что-то советовать) следовало бы "взять в голову", что не в "ошибках перевода" дело, а в том, что эти "мемуары" переполнены фантазиями. Вот одна из наиболее ярких http://tsushima.su/forums/viewtopic.php?id=827&p=1.

Я уж не говорю о том, что критик "специалистов", видимо, не до конца "освоил" цитатку, что приводит выше.

Причем, если верить библиотечным каталогам, в Японии такие мемуары не издавались.
Имени автора - "Нирутака"- вы никогда не найдете в офицерских списках Соединенного флота Японской Империи.

Такие у нас "ситатели истолисеской лителатулы" ...

[CapFalkas]

Ну ок, «вы хочете песен, их есть у меня» . Только давайте корректно вести беседу, без перехода на личности и неуместного ерничанья. Я не читал «историческую литературу», а работал в архивах, в том числе японских и китайских, и в отличие от вас довольно много занимался конкретно этой книгой.
Да будет вам известно, что на русском языке была издана не вся книга, а лишь её небольшой фрагмент. Немецкое издание, с которого был сделан перевод, а также итальянское – неполные. Полные издания – испанское 1905 г. и последующее за ним английское 1907 г. Вот обложка испанского. Как видите, название и имя автора – другие. В России, насколько мне известно, никто из доморощенных «специалистов» про это не писал, видимо, потому что не владеет иностранными языками и не потрудился провести то, что в науке называется сравнительным анализом. А поливать книгу и её автора может каждый – для этого больших знаний не нужно. Таков уж уровень нашей критики.
Японское имя автора (Хесибо Тиковара) в испанском и английском изданиях неправильно транскрибировано. На самом деле, оно звучит по-другому. Но это не столь важно, поскольку здесь опять псевдоним, как и Нирутака. Но я знаю его настоящее имя. Это – реальный человек, морской офицер, впоследствии дослужившийся до адмирала. По его прочим книгам до сих пор учатся в японских морских колледжах. В военное время по соображениям секретности он не мог опубликовать книгу в Японии и тем более под своим настоящим именем. Этим объясняется загадка авторства.
В оригинале нет ни «сваленных в кучу торпедных судов», а есть «торпеды», ни «бронзовых сигар», а есть, как и положено японским, «стальные». Никто, разумеется, не ходит за одну ночь «на разведку к Эллиотовым островам», речь идет о «последней ночи нашей разведки у островов Эллиота». Автор не пишет «я бы пустил себе пулю в лоб» – а пишет «мне не сносить головы». Контр-миноносец не берет на буксир остальные миноносцы и т.д. и т.п. Все это нелепости перевода.
Но, тем не менее, некоторые неточности в тексте есть. Объясняется это тем, что в реальности автор служил не на всех кораблях, о которых пишет. Книга не является фальшивкой, но является компиляцией как его собственных наблюдений, так и рассказов его боевых друзей и японских секретных отчетов, к которым он имел доступ. Что касается взятия «Стерегущего», то во многом он основывался, по-видимому, на отчете начальника абордажной партии мичмана Ямадзаки и устных рассказах других участников, которые могли что-то и приукрасить. Семенов в «Расплате» примерно так же описывает этот момент: «Здесь дело вышло еще жарче — настоящая свалка, так как надо было прорываться. Едва не дошло до абордажа. Рассказывали даже, что одному японцу удалось перескочить на палубу «Стерегущего», где он ударом сабли успел свалить кого-то из офицеров, но и сам, конечно, был немедленно убит. «Решительный» прорвался, на «Стерегущем» же, как оказалось, вероятно, от неприятельского снаряда или осколка, взорвалась мина в одном из кормовых аппаратов. Корма потерпела страшное разрушение. Японцы, бросив преследование «Решительного», всею силою обрушились на «Стерегущего». Некоторое время они его расстреливали, а затем взяли на буксир и повели на юг, но он затонул».
Объективный факт: автор не немец и не журналист, а реальный морской офицер, впоследствии участвовавший и в Цусиме. Неточности в книге есть, но их сильно меньше, чем в разборе Юлина и Самченко. Книга – не фальшивка, а компиляция, написанная, да, не командиром «Акацуки». Но это не отменяет её исторической ценности. И «поиск исторической истины» заключается не в том, чтобы не разобравшись, огульно её охаивать, а в том, чтобы вернуть в научный обиход имя автора, что я и надеюсь через некоторое время сделать.

[Валентин Власов]

а работал в архивах, в том числе японских и китайских, и в отличие от вас довольно много занимался конкретно этой книгой

И в каких архивах работали, не расскажете? И какие японские архивы подтверждают подлинность «дневника». Японцы то многие свои документы и материалы выложили в интернет, так что проверить можно, даже не вставая с дивана.

Да будет вам известно, что на русском языке была издана не вся книга, а лишь её небольшой фрагмент. Немецкое издание, с которого был сделан перевод, а также итальянское – неполные. Полные издания – испанское 1905 г. и последующее за ним английское 1907 г.

Только вот немецкое издание вышло на год раньше испанского. Испанское издание, судя по всему — переработка и дополнение исходной немецкой фальшивки.

Но это не столь важно, поскольку здесь опять псевдоним, как и Нирутака. Но я знаю его настоящее имя. Это – реальный человек, морской офицер, впоследствии дослужившийся до адмирала. По его прочим книгам до сих пор учатся в японских морских колледжах. В военное время по соображениям секретности он не мог опубликовать книгу в Японии и тем более под своим настоящим именем. Этим объясняется загадка авторства.

И как его звали? И как книги называются? Или это всё большая тайна?

Что касается взятия «Стерегущего», то во многом он основывался, по-видимому, на отчете начальника абордажной партии мичмана Ямадзаки и устных рассказах других участников, которые могли что-то и приукрасить.

Сказки про потонувший «Сиракумо» и про мифических убитых и раненых в ходе ночной атаки на Порт-Артур Нирутака/Тиковара из каких рассказов брал?

Неточности в книге есть, но их сильно меньше, чем в разборе Юлина и Самченко. Книга – не фальшивка, а компиляция, написанная, да, не командиром «Акацуки»

Неточностей в книге навалом. Вот например:

Сасебо, 18 февраля

Только вот в указанный день 1-ый, 2-ой и 3-ий отряды истребителей в Чемульпо стояли. Пришли туда они ещё утром 17 февраля.
Книжку эту если не фальшивкой, то хотя бы не имеющей ничего общего с реальностью, считал ещё в 1907 г. (задолго до Юлина с Самченко) немецкий японовед Фридрих фон Венкштерн. В своей фундаментальной работе ‘Bibliography of the Japanese Empire, vol. 2. 1894-1906’ он дал такой комментарий к «дневнику Нирутаки»:

Fiction, not history.

Через 20 лет другой немецкий японовед Оскар Наход в своей работе ‘Bibliography of the Japanese Empire 1907-1926’ дал такую характеристику английскому изданию Нирутаки/Тиковары:

Nur Phantasie-Erzeugnis.

[Валентин Власов]

Решил ещё добавить

Книга – не фальшивка, а компиляция, написанная, да, не командиром «Акацуки». Но это не отменяет её исторической ценности.

Только автор не то что не был командиром «Акацуки», он даже в его команду не входил. Открываем этот документик: https://www.jacar.archives.go.jp/das/image/C14120032300
Это, если что, список офицеров в экипажах японских истребителей. Смотрим в табличку под заголовком 第一驅逐隊 (1-ый отряд истребителей). Находим в табличке 曉 («Акацуки»), видим, что числилось там 6 офицеров, а именно (перевод званий дан по «Военному японско-русскому словарю» 1959 г. издания):
1. 海軍大尉　末次直次郎 — командир корабля, капитан-лейтенант Суэцугу Наодзиро;
2. 海軍中尉　尾中諦治 — лейтенант Онака Тэйдзи;
3. 海軍少尉　大曲眞二郎 — младший лейтенант Омагари Синдзиро;
4. 海軍中機關士　井上盛記 — инженер-лейтенант Иноуэ Морики;
5. 海軍中軍醫　小池梅󠄀司 — лейтенант медицинской службы Коикэ Умэдзи;
6. 海軍中主計　金子宗市 — лейтенант интендантской службы Канэко Соити.
А вот тут на сс. 130-131 список погибших при потоплении «Акацуки» 17 мая 1904 г.: https://www.jacar.archives.go.jp/das/image/C05110139300
Нетрудно заметить, что имена офицеров в этом списке полностью совпадают с именами из первого источника. Звания там указаны на ранг выше, так как все офицеры посмертно были повышены. Если Нирутака/Тиковара входил в команду «Акацуки», то он тоже был там быть. Как он после смерти мог дневник продолжать писать — непонятно.
И какая историческая ценность у книжки, в которой автор заливает, что японцы якобы уже в начале войны потеряли «Сиракумо», что в ночной атаке против Порт-Артура были убитые и раненые (на деле их не было), что корабли Того после первой атаки ушли в Сасебо на ремонт (на самом деле они совсем в другое место ушли), что «Акацуки» 18 февраля стоял на ремонте в Сасебо (в реальности он в это время в Чемульпо стоял)?
А вот ещё нестыковочка дневника с реальностью: в записи от 13 апреля 1904 г. Нирутака/Тиковара пишет о тяжёлом ранении и о своём пути в госпиталь на борту «Корио-мару». В произошедшем в тот день бою 2-ого отряда истребителей (в котором не было никакого «Акацуки»), в котором был потоплен «Страшный» японцы потеряли 8 человек ранеными (6 на «Икадзути» и по одному на «Акэбоно» и «Оборо»), из них только одному с «Икадзути» понадобилось лечение в госпитале. Перевозили этого раненого в госпиталь не на «Корио-мару», а сначала на крейсере «Асама», 16 апреля его перегрузили на госпитальное судно «Кобе-мару» и на нём он уже прибыл в Сасебо. Звали этого раненого 初田佐太郎 (фамилия: Хацуда или Хатта; имя: Сатаро), никаким офицером он не был, был матросом-сигнальщиком 1-ого класса. Вернулся в строй этот матрос 18 июня, в то время Нирутака/Тиковара заявляет, что снова в строю 13 мая. Информация об этом взята из японского англоязычного издания ‘Surgical & Medical History of the Naval War between Japan & Russia during 1904-1905’ и отсюда: https://www.jacar.archives.go.jp/das/image/C05110138000
Так что реальные данные из японских архивов по полной программе ломают сказки из немецко-испанской фальшивки.

[Валентин Власов]

Смотрю я, кто-то через 3 месяца решил выкатить весёлый пост в телеге.

Я провел изыскания и обнаружил, что в 1904 году кроме немецкого выходило и аналогичное итальянское издание.

Которое является переводом с немецкого. По крайней мере так написано в «Библиографии по Японской империи» фон Венкштерна.

После чего нашел в библиотеке Корнеллского университета английскую книгу с похожим названием «В миноносце перед Порт-Артуром» (личный дневник японского морского офицера), 1907.

«В миноносце», Карл! «В миноносце»! И это пишет филолог, преподаватель русского языка

И как заливаете, как будто в библиотеку указанного универа сходили. Но ведь Вы просто нашли скан на сайте archive.org
Информации об испанском издании в книге не приводилось. Поначалу я предположил, что, возможно, Р. Грант был не её переводчиком, а настоящим автором. Но эта версия быстро отпала. Роберт Фрэнсис Сидни Грант был реальным боевым офицером, награжденным орденом «За выдающиеся заслуги», но он не имел отношения к русской-японской войне, а участвовал в англо-бурской войне 1899-1902 годов. А потом в библиотеке Мичиганского университета я нашел другую копию книги со страницей предисловия, недостающей почему-то в копии Корнеллского университета. Там сообщались имя автора и название, указанные в испанском издании, которых мне не хватало, чтобы его отыскать: «Порт-Артур. Дневник офицера Хесибо Тиковара, командира миноносца “Осива”».

Но ведь в описании к скану из Корнеллского университета с сайта archive.org приведено название испанского оригинала!

Многие названия в книге были искажены, но, вот, например, «Акацуки» или «Чиё-Мару» переданы верно.

Кто-то явно не знает, как японские слова транскрибировать кириллицей. Не может быть в транскрипции с японского буквы Ч.

Код: Выделить всё

Однако «Чиё-Мару», погибшим во время попытки японцев преградить утопленными пароходами вход в гавань, тоже командовал другой человек, подполковник Арима Рёкицу.

Я, конечно, в курсе, что в Японии сухопутные и морские офицерские звания одинаковы, но может всё-таки правильнее «капитан 2-ого ранга Арима Рёкицу»?
И Вас не смущает, что в книжке утверждается, что вся команда «Тиё-Мару» (кроме командира) погибла? В реальности команды «Тиё-Мару» и «Яхико-Мару» в полном составе были подобраны миноносцем «Цубамэ». Среди них даже раненых не было! Погибших в ходе той операции было всего 4 человека, и все они с «Фукуи-Мару».

Я обратил свой взор на инициалы переводчика М.D. Оставался последний вариант – попытаться их расшифровать.

Изучив список иностранных наблюдателей во время войны, я обнаружил, что в японском флоте их было всего шестеро. Испаноязычный – только один. И звали его как раз Мануэль Домек!

Замечательно, конечно, но M.D. этот подписан как «oficial del Ejército» — «офицер сухопутной армии». И, видать, нечем было заняться военно-морскому атташе, кроме как написания всякой чуши.

Аргентинский журналист и писатель Хуан Форн, правнук Домека, в своем романе «Мария Домек», ссылаясь на сохранившиеся в его семье устные истории, рассказывает о факте, который невозможно проверить. Согласно этим семейным слухам, во время русско-японской войны у Домека родился сын от японки. Эта история любви якобы вдохновила композитора Джакомо Пуччини, который знал Домека лично, на сюжет оперы «Мадам Баттерфляй». Пуччини взял образ Домека для создания главного героя оперы, лейтенанта Пинкертона.

Держу в курсе: опера «Мадам Баттерфляй» написана на основе одноимённого рассказа Джона Лютера Лонга, вышедшего в 1898 г. Премьера оперы состоялась 17 февраля 1904 г., через 8 дней после начала русско-японской войны.

Благодаря своему сдержанному и осмотрительному поведению, через год после прибытия в Японию, Домек получил неофициальное разрешение от военно-морского министра отправиться в составе императорской эскадры на военную операцию. Наконец он смог наблюдать за ходом войны с линии фронта – привилегия, которой были лишены другие иностранные атташе.

Но ведь британские военно-морские атташе тоже лично находились на кораблях, участвующих в боевых операциях!

Как пишет Боведа, несмотря на благосклонность японских военно-морских властей, Домек на практике полагался на официальные отчеты, переведенные на английский язык, которые поступали к нему через британское представительство, поскольку сам он не знал японского языка.

Раз Мануэль Томас Домек Гарсия полагался на официальные отчёты, то вряд ли бы стал толкать чушь из Нирутаки-Тиковары про почти полностью погибшую команду брандера «Тиё-Мару».

В мае 1906 года Домек вернулся в Европу для выполнения других важных поручений, но до конца жизни оставался связан с Японией, распространяя в своей стране её тысячелетнюю культуру и постоянно продвигая инициативы по сближению двух стран.

Не знал, что Аргентина находится в Европе

И «поиск исторической истины» заключается не в том, чтобы не разобравшись, огульно её охаивать, а в том, чтобы вернуть в научный обиход имя автора, что я и надеюсь через некоторое время сделать

Опять держу в курсе: Мануэль Томас Домек Гарсия, коему Вы пытаетесь приписать чушь Нирутаки-Тиковары, упоминается и цитируется в монографии Полутова «Десантная операция японской армии и флота в феврале 1904 г. в Инчхоне», изданной ещё в 2009 г. Так что пролетели Вы с введением в научный оборот его имени.

[Валентин Власов]

Забыл сразу написать.

И главное, через несколько лет после окончания войны он написал куда более внушительный документальный отчет под собственным именем и практически с тем же названием — «Русско-японская война, записки военного атташе», в 5 томах, объемом 1400 страниц.

Не было в оригинальном испанском названии работы никаких «записок военного атташе», это название дали японские переводчики. Книга Мануэля Домека Гарсия называлась просто «La Guerra Ruso-Japonesa 1904-05» (так название написано на корешке книги, на титульнике написано тоже название, но без артикля). У каждого томика ещё и свой заголовок был, если конкретно, то:
1. Estudio sobre la preparación y eficiencia de la Marina Japonesa;
2. Estudio relativo a las acciones de guerra y demás operaciones navales realizadas;
3. Principales averías y salvatajes durante la guerra ruso-japonesa;
4. Consideraciones generales sobre el combate, el tiro, la táctica naval y el material;
5. Datos relativos al Plan general de organización de la Marina Militar Japonesa.