ВЛАДИМИР НЕКЛЯЕВ
«ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ»
Поэма
1
Я никого на Земле не убил,
не преступил человечьих законов.
Но за моею спиной Чернобыль
с огненной пастью дракона.
С огненной пастью— вовсе не то,
словно дракона обидел.
Если вы слышали слово
н и ч т о—
я это слово
видел.
Это— когда по веленью богов
с именем
Цезий,
Стронций —
ни для чего, ни для кого
всходит реактор
солнца.
Ни для кого— сады и дома.
Ни для чего
небо синеет.
Тот, кто от этого сходит с ума,
просто умнеет.
Чистая смерть- это смерть без примет.
Словно в стерильном конверте,
нет у ней цвета и запаха нет...
Только записку вложили в конверт:
«Жизнь называется смертью».
Быть невиновной душа не вольна,
Это моя, а не чья-то вина,
мне она сердце выжгла.
Это моя, а не чья-то страна,
та, что люблю больше жизни...
Ветром проносит над весями пыль.
В горле слова все— комом.
Молча о мире кричит Чернобыль
каждым пустым своим домом.
Скорбный над Припятью дождь зарябил.
Скрепер срезает зелень.
Я никого на Земле не убил —
в Землю хоронят землю.
Внемли,
кто знал, кто не знал, кто забыл:
между границ, выбиваясь из сил,
мечется
случая
черная
птица!
Все, что случается,— может случиться!..
Молча
о мире кричит Чернобыль.
Может быть, докричится.
2
Боже, не дай мне рай
и ничего другого,
только спаси мой край
ради всего святого!
Мухой жужжать я рад
в уши твои, всевышний!
Только не выплюнь в ад
Землю
косточкой вишни.
Кинет расстрига, строг,
око
на ход событий:
— Что ты все бог да бог?
Хватит пустых наитий!
Ну а тогда к кому?
К людям пойти с мольбою
сделать моей судьбою
нищенскую суму —
лишь бы душой не смог
в жабу я превратиться...
Был бы он, этот бог,
было б к кому обратиться.
Срезали богово ухо —
страх к небесам прирос.
...Наше сраженье с духом
нешто всерьез?
Смыкай ряды, атеисты,
срывай со святых одежды!...
В небе стерильно- чисто.
И никакой надежды.
Галактика — как острог.
Какой там,
к дьяволу, бог!
Но это только пролог,
игра завершится патом.
Бог
будущих наших дорог —
АТОМ.
3
...Я с ним на безлюдном плато,
на всю округу нас —
трое.
Он — бог,
потому что никто
не знает,
что он такое.
У нашего с ним стола,
в кофтенку кутаясь зябко,
сидит одинокая бабка,
из бывшего рядом села.
У ней —
ни воды, ни земли,
ни сада, ни шила, ни мыла.
А звали село —
Соболи,
да только когда это было.
Но тянет её рука,
вся в старческих зернах тмина,
из тощего узелка
два яблока —
два пепина.
Так вот он, беды сигнал,—
генетики не обманули.
— Возьмите,— просит бабуля,—
берите, что бог послал.
От опухолей распух
приплод, опыленный ядом...
«Не время жалеть старух»,—
мне бог намекает взглядом.
Старуха седа, как вьюга,
и взгляд у старухи сед...
«Кого нам жалеть?.. Друг друга?»
И бог мне бросает:
— Нет.
Он давит меня, как гнет.
Всесильна его десница.
И все же чего-то он ждет,
и все же чего-то боится,
хоть голос его— железный,
хоть взгляд у него — чрезвычайный,
костюмчик на нем — зарубежный...
Хоть он предо мной —
неизбежный,
а я перед ним —
случайный.
— Садись, не торчи, как шпынь,—
советует бог.—
Потолкуем
про эту твою такую
Звезду Полынь...
4
А у бабки клюка да сума,
и ночует она где придется,
и из горла пророчество рвется,
будто клекот сошедшей с ума:
«Она взойдет средь ночи,
блеснет в небесной стыни,
и жаром выжжет очи
она людской гордыне.
Разрушится запона,
ударит гром отпертый,
и вздрогнет мир от стона —
живых утешит мертвый.
Дороги пыль завеет,
забудет ближний ближнего,
когда звезда созреет
полынного всевышнего...»
Старуха твердит:
— Пойду,
мне топать осталось мало.
Быть может, семью найду,
которую ветром угнало
от этой лихой беды,
где легче слепым, чем зрячим,
где брать не велят воды,
где землю под землю прячут,
где возле забитых хат
шныряют забытые куры...
Я бога прошу:
— Покурим?
А он мне:
— Не я виноват.
5
«А кто же?» —
вскричали Земля и Вода.
«Не я!..» —
отозвалось им эхо из дали.
И около бога,
как в зале суда,
Земля и Вода конвоирами встали.
Им нет и не будет цены —
одним
из всего, что имели.
Мы звездным огнем овладели,
а нами командуют сны.
Протоплена адская печь,
и выгребен жар из подтопка.
А стоит игра эта свеч?
Куда заведет эта тропка?
Научат ли нас ходоки
от толщи воды зараженной,
от пустошей Припять-реки,
где выпало ниве зеленой
полынною зоною стать?
От тех, что далеко от зоны?
Каких еще чисел законы! —
Когда на земле — миллионы
спокойно желающих спать?
...Беседую с богом зон.
У бога — ума палаты:
«Есть чисел больших закон.
Просчитаны все утраты».
Бог видит себя бугром,
он знает, что чем чревато.
А в зоне посеян гром,
что может грянуть когда-то.
Проси у бугра добра—
и жди под бугром расплаты!..
Господь, из чьего же ребра
сделаны технократы,
на лбах у которых пробито:
ЭЛИТА?
Когда голоса — железные
и мечут глаза чрезвычайность,
становится неизбежною
любая случайность...
6
В окне
на колючку сухого вазона
записка пришпилена:
«С днем рождения!»
...В этот день появилась ЗОНА
ОТЧУЖДЕНИЯ.
7
«Мы такой не слыхали беды...
Ладно, если б чума или голод...»
Нa все километры Земли и Воды
только бабулин голос.
«Было вроде спокойно сперва,
но приехала делегация,
и поплыли по хатам слова —
радиация, эвакуация...
Объяснили: такое зло
не погасишь тушилками.
И тогда зарыдало село
и поехало, и пошло,
не простившись с могилками...
В узелке документ да рубаха —
для чего человеку боле?..
Этот голос — за гранью страха,
этот голос — за гранью боли.
«Я ждала уже лиха на лето —
ведь не зря ж злоба так взлютовала.
Да и верно:
болтают, комета
слишком близко к Земле пролетала...»
8
Я бога за лацкан беру:
— Скажи-ка, для этого краю
ты свой бог?!
Я криком ору,
а он отвечает:
— Не знаю.
Пока эта зона локальная...
Но тут каменеют резоны —
на них проступают наскальные
рисунки отравленной зоны:
изъеденный лик террикона
и, как на державной границе,—
посты, где зачеркнута зона
изломанной спицей.
9
Я знаю: у бога
всякого много.
А сам-то он есть?.,
В ответ
старуха смотрит тихо и строго:
«НИГДЕ НИКОГО НЕТ».
9 точною
8 стрелкою
7 расчетливый 6 случай
5 обратный
4 отсчитывал
3 час...
2 ... и подскочила, как мячик прыгучий,
1 Земля под ногами у нас
0 . . . . . . . . . . . . . .
10
Одним витком весь век твой, человек,
обвяжется кометою Галлея,
но человек из-под усталых век
следил за нею, жизни не жалея...
Зачем тебе комета, человек?
Зачем ты хочешь знать её ядро,
Коль ничего не сможешь взять оттуда?
Вот нефть, вот уголь, злато-серебро —
копай, бури, греби себе добро
да радуйся, что есть все это чудо!
Ну что тебе до странницы небес,
что трезвый ум враждебностью тревожит?
Опасен твой абсурдный интерес —
ты без нее прожил бы дольше, может...
Так нет!
Все телескопы в звездопад
нацеливаешь ты нетерпеливо:
«Ну где ты, где?
Быстрей лети назад,
космическое огненное диво!»
Ты
разума пытливого гонцов
шлешь в мирозданье —
и ликуешь в трубы,
чтоб ведал свет,
что ты из молодцов!
А на земле все не сведешь концов
обычных дел,
и сам себе же в убыль
вооружаешь атомом бойцов.
Как это понимать?
Ты ждешь комету,
как вечности безвестного гонца,
иль ожидаешь крах житью и свету?
Возможно, так...
И ты взорвешь планету.
Но что привяжешь с этого конца?
Быть может, там,
где звездные узоры,
ты и найдешь себе на время дом,
откуда видно будет,
как в просторы
летит лисица с огненным хвостом —
твоя Земля...
— Ну что, дохитровался?
Сумел проникнуть в таинства ядра?
Ради чего?
Чтобы пришла пора
отринуть то, чего ты домогался,
чтобы за хвост мой огненный
цеплялся
ты, как слепой —
за след поводыря.
Одумайся!
Такого наказанья
ни в Библии ие сыщешь,
ни в Коране,
не ты с Земли —
хоть на куски разрежь! —
не сбросишь, неразумный землежитель,
реактор свой и свой же ускоритель,
не испытав их пагубы допрежь!
Наш судьбоносный шлях!
Летит комета.
Сама собой замкнет она виток.
Возвысится Галлей. Придет пророк...
Ну а пока
весну сменяет лето,
надежда есть хоть на воды глоток
и на голоток озона...
Хоть на это.
Перевод с белорусского Вадима Кузнецова 1991г.
