"ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ..."
Третий этап нашей серебряной мужской лыжной эстафеты получился самым проблемным. Бежавший на нем Алексей Червоткин рассказал «Матч ТВ», почему так вышло.
После пресс-конференции Червоткин был невесел. Один из тренеров его успокаивал: «Леха, что ты мог сделать? Отдал себя без остатка. Выложился на сто процентов. Не переживай!» В интервью «Матч ТВ» спортсмен рассказал, что произошло с ним на этапе.
– После финиша не могли встать, лежали минуты три (постоянно тошнило), настолько тяжело далась гонка?
– Мне было очень плохо. Это у меня первый старт после «Тур де Ски». Были, конечно, скоростные тренировки, но это совсем не то. На соревнованиях, когда ты надеваешь номер, тем более в эстафете, нужно отдавать все. Я работал как мог, где-то на адреналине, который появлялся от поддержки болельщиков. Особенно тяжелым был последний круг, и большое спасибо всем, кто меня поддерживал.
– То, что вы проиграли свой этап лидерам, это «физика» или психология?
– Психологически я уже давно был готов, не мандражировал. Конечно, приехав сюда на Олимпиаду, я предполагал, что будет непросто, что состояние именно с точки зрения физической формы окажется вот таким. Все-таки три недели без тренировок и продолжительный курс антибиотиков не могли пройти бесследно. Рассчитывал, что будет непросто, но все оказалось даже хуже. Александр Большунов привез мне отрыв, и я думал, что, когда соперники меня догонят, то смогу за ними уцепиться, однако даже это не получилось сделать.
– Что за болезнь, расскажете подробнее?
– Не знаю, где именно я её подхватил, но суть в том, что, когда я приехал домой в Киров после «Тур де Ски», то очень старательно избегал контактов с людьми, даже отказывая во встречах тем, кто хотел меня увидеть напоследок перед отъездом на Олимпиаду. И дома я был максимально изолирован. Затем отправился на сбор в Сочи через Москву. До Москвы ехал на поезде. И уже в столице начал чувствовать себя не очень хорошо, но списал это на плохой сон в поезде и сопутствующую усталость. В Сочи в первую ночь меня вырвало пару раз, а утром температура уже была 38 градусов. Занимался самолечением, меня курировал доктор юниорской сборной, но это не принесло успеха. И 22 января рано утром мы полетели в Москву вместе с также заболевшим Большуновым.
Там выяснилось, что у меня начался гайморит, рентген показал жидкость в околоносовых пазухах, потом и бронхит. Быстро это (гайморит) решить можно было только проколом. На это ушла неделя.
– Когда вернулись к тренировкам?
– 30 января, болезнь отняла 18 дней.
– А когда прилетели в Корею?
– 14 февраля...
С Уважением Андрей
Подняв ТТ в атаку первыми бросали юные тела. А сколь под звездами фанерными лежит нас с Буга до Днепра...