Сообщение Пифагор » Сб, 16 янв 2021 00:55:09
Бригадный генерал Гарри Вильегас Тамайо (ПОМБО)
Че умер, как жил: полон оптимизма
Десять самых важных лет жизни бригадного генерала Гарри Вильегаса Тамайо прошли вместе с Эрнесто Че Гевара. Это одна из его величайших гордостей. Уроженец города Яра, он известен во всем мире как «Помбо» - имя, которое он использовал в рядах партизан-интернационалистов в Конго и Боливии. Так же его называли в тех случаях, когда в течение 12 лет он выполнял другие интернациональные миссии. В книге, которую он опубликовал и озаглавил: «Помбо: человек из партизан Че», он предлагает обширную информацию о подвиге в Боливии, основанную на его дневнике кампании. Во время своего пребывания на Кубе он занимал различные должности в вооруженных силах, от участия в Сьего-де-Авила в «Операции Мамби», до тех пор, пока он не проработал семь лет в качестве начальника пограничной бригады, затем его образовательная работа в качестве начальника политического отдела Западной армии или в настоящее время, когда он является исполнительным секретарем Ассоциации борцов кубинской революции. Этот военный так же прост, как и дерзок; такой же храбрый, как и искренний; столь же безрассудный, сколь и верный, он с гордостью показывает Звезду Героя Республики Куба на груди. Если бы Че мог его увидеть, он был бы счастлив, что этот его сын не забыл уроки патриотизма, которые он начал давать в Сьерра-Маэстре и оказался в Кебрада-дель-Юро. позже его образовательная работа в качестве начальника политического отдела Западной армии или в настоящее время, когда он служит исполнительным секретарем Ассоциации борцов за кубинскую революцию. Этот военный так же прост, как и смел; такой же храбрый, как и искренний; столь же безрассудный, сколь и преданный, он с гордостью показывает Звезду Героя Республики Куба на груди. Если бы Че мог его видеть, он был бы счастлив, что этот его сын не забыл патриотические уроки, которые он начал давать ему в Сьерра-Маэстре, и оказался в Кебрада-дель-Юро. позже его образовательная работа в качестве начальника политического отдела Западной армии или в настоящее время, когда он служит исполнительным секретарем Ассоциации борцов за кубинскую революцию. Этот военный так же прост, как и дерзок; такой же храбрый, как искренний столь же безрассудный, сколь и верный, он с гордостью показывает Звезду Героя Республики Куба на груди. Если бы Че мог его увидеть, он был бы счастлив, что этот его сын не забыл уроки патриотизма, которые он начал давать в Сьерра-Маэстре и оказался в Кебрада-дель-Юро.
(Взято из книги "Тайны генералов")
ЛУИС БАЭС
"Какое изображение вы сохраняете о своих родителях?"
«Я помню, как мой отец читал, особенно по историческим предметам, хотя его ремесло было плотницким». Еще он очень любил шахматы. Люди его очень любили, возможно, потому, что он всегда отдавал все, он был очень общительным. Чрезвычайно искренний человек.
С другой стороны, моя мать была другой, она была очень замкнутой; возможно, из-за его крестьянского происхождения или из-за его прямого африканского происхождения от отца. Но она была трудолюбивой, у нее были небольшие предприятия в Яре, Лас-Тунас и Пальма-Сориано. Я вспоминаю их обоих с невыразимой любовью.
-Откуда вы?
- Я по происхождению крестьянин, родился в окрестностях Сьерра-Маэстры, в городке Яра. Я вырос в очень специфической среде, поскольку история, окружавшая нашу местность, оказала непосредственное влияние на каждого жителя: в Яре сожгли индейца Хатуэя, которого помнили за его сопротивление завоевателям Испании, а также был «Грито» первый бой за независимость Кубы. Все это создавало в молодежи чувство патриотизма. Помню, празднование 10 октября было чем-то очень торжественным, очень важным.
В частности, для меня рождение в Яре было важным для дальнейшего развития моей жизни.
"Где вы провели свои ранние годы?"
- Я учился в начальной школе в школе Карлоса Мануэля де Сеспедеса. Позже я продолжил учебу в Мансанильо, работая в магазине. Некоторое время я провел с бойскаутами католической церкви, здесь мне выдали билет, который я собирал и в конце года их можно было обменять на игрушки, а с другой стороны я присутствовал на богослужениях протестантской церкви, потому что здесь мне подарили конфету. Так поступали мальчики моего возраста. Меня также привлекал кинотеатр, и, поскольку я не мог каждый день просить старика по песете, чтобы пойти в кино, я попросил их разрешить мне наклеить афиши фильмов на стены; таким образом мой вход был гарантирован. Даже какое-то время я был диктором местного кинотеатра. Позже я стал администратором этого. Еще я любил играть в мяч.
"Какая база?"
«Он играл первую базу». Однажды днем мы поехали в Сан-Рамон, и когда мы приехали, я обнаружил, что игра приостановлена из-за дождя. Они отказались платить нам билет, и нам пришлось собрать сбор среди соседей, чтобы вернуться. Но деньги остались, и перед возвращением мы выпили несколько напитков. Когда я приехал в свой город, было поздно открывать кинотеатр, и хозяин выгнал меня.
"Что вы делали 10 марта 1952 года?"
- У меня был брат, который был активным членом Партии кубинского народа, он был советником и участвовал в борьбе с тиранией. Таким образом, я тоже попал в противостояние с Фульхенсио Батистой.
Я присоединился к ячейке, в которой находились Леопольдо Синтра Фриас (Поло), Тете Пуэбла, Мануэль Ластре и другие коллеги. Начали проводить разные мероприятия: отключение электрического освещения, поливочные работы и т. д.
«В какой момент вы решили отправиться в Сьерра-Маэстра?»
- В той драке меня трижды арестовывали. Оставаться в городе было очень опасно, и я решил отправиться на Сьерра-Маэстра вместе с семью товарищами.
"Они встретили повстанцев?"
- Мы столкнулись с Херардо Гонсалесом (его звали Эль Сапо), он командовал взводом боевиков, которые действовали в этом районе. С ними я участвовал в своем первом боевом действии.
"Из чего он состоял?"
- Мы устроили засаду на патруль, который двигался по шоссе из Мансанильо в Баямо. Некоторое оружие удалось захватить, хотя солдаты бросили его в реку.
В какой-то момент во время боя появились танки, выкрашенные в черный цвет, и открыли по нам огонь. Это заставило нас бежать. Некоторые перешли в Баямо. Я отправился в Мансанильо с намерением отправиться в Сьерру. Добраться было непросто. Армия, следовавшая за нами, сумела нас окружить. Ночью мне удалось улизнуть и направиться в горы.
"В какую область?"
- Мы приехали в Канабакоа, в дом крестьянина, у которого была пекарня. Мы съели хлеб и на следующий день продолжили марш. Встретили группу бойцов повстанческой армии. Это был взвод под командованием китайца Идельфредо Фигередо из Сантьяго-де-Куба. Они принадлежали колонне Че.
- Что вы почувствовали, когда оказались перед Че?
«Очень сильное впечатление». Че уже был живой легендой. Он задал мне несколько вопросов. Я сказал ему, что брат Диогенеса Вильегаса, что он в ступе с Пепином Киала. Я попросил его принять меня. У меня было ружье 22 калибра. Он сопротивлялся. Он сказал мне, что я не могу остаться: ты думаешь, ты сможешь драться с этой маленькой винтовкой? С этим вы не можете вести войну; там на равнине солдаты, спуститесь и разоружите их".
-Достали оружие?
" А какой у меня был выход? Но с таким невезением, что меня заметил стукач и пожаловался".
"Как это происходило?"
Дома постучали в дверь. Это были солдаты. Я смог пройти через черный ход и спрятался в банановой роще. Оттуда я пошел в дом одного из моих братьев.
Через несколько дней я поехал в старую центральную Софию. Мне удалось с друзьями достать несколько револьверов и дробовик. С этим оружием я вернулся в горы. Я снова нашел Че.
"И вас приняли?"
«На этот раз да. Он оставил меня во взводе Командования. Я начал носить рюкзаки, служил посыльным, то есть зарабатывал возможность стать партизаном, посещая маленькую школу, которую он организовал".
"Кто вел классы?"
"Че сам".
-Какие предметы?
—История Кубы. Он рассказал нам об Антонио Масео, Максимо Гомесе и других патриотах, о величии их действий с военной точки зрения, об используемой тактике и т. д.
Мы также изучали работы Маркса в комментированной форме. Он подробно объяснил каждую концепцию. Он также научил нас математике. Пока он не был назначен в Минас-дель-Фрио.
«Какие задачи выполняли?»
- Мы начали строить дома под школу, больницу и т. Д. Противник обнаружил эти сооружения с воздуха.
Как следствие, к нам ежедневно поступали пулеметные пули и связки бомб с самолетов.
Че знал это и имел это как элемент обучения войск, потому что он тренировал нас, и когда люди слышали присутствие авиации, они были в ужасе. После того, как самолеты пролетали, всегда была группа, которая решала уйти из партизан. В этом лагере у нескольких товарищей произошла сильная схватка.
-С кем?
«С американцем по имени Герман Марк, который участвовал в Корейской войне». Это были люди, владевшие тактикой, и они поставили его обучать нас. Очень требовательны, деспотичны и к тому же прожорливы. Отличные хп ... мы чертовски ненавидели его.
Это вызвало своего рода мятеж. Мы отказались получать инструкции. Че был в пути. Когда он вернулся в лагерь, он обнаружил такую ситуацию.
-Что сделал?
«Он принял очень решительные меры, соответствующие его характеру. Он предложил застрелить виновного в неподчинении. Я и другие коллеги три дня без еды. В самый разгар прибыл Фидель.
"Он слышал, что случилось?"
-Да. Че сообщил ему. После того, как они долго говорили, главнокомандующий решил снизить каждому наказание. Тот, кого они планировали застрелить, был наказан на три дня без еды, а остальные на один день без еды. Те, кто не участвовал в этом, были освобождены от ответственности. Для меня это был важный урок. Потом у меня была еще одна ссора с Че.
"Что было причиной?"
- Они послали меня на равнину со стороны Кампечуэлы искать мед. Я поднялся с медом. Я пришел в дом фермера, и он дал мне кофе. Я попросил его дать мне бутылку, наполнил её медом и подарил ему.
Когда мы прибыли в лагерь, один из товарищей сообщил Че. Поскольку он был руководителем группы, он вручил мне счет.
Он позвонил мне, сделал выговор и сказал, что то, что принадлежит коллективу не надо раздавать. Это был новый урок. Потом он послал меня временно к Фиделю.
-С каким намерением?
- Чтобы укрепить вместе с другими товарищами силы повстанцев, которые сражались в Эль-Джигуэ, нам выдали холостые патроны.
Фидель сказал нам, что каждую ночь перед нами стояла задача изводить армию: стрелять в них, чтобы они не спали.
В какой-то момент они послали меня усилить засаду, которая находилась в Ла-Плате, чтобы отразить атаку батальона, приближавшегося для поддержки войск командующего Хосе Кеведо. Нам пришлось трудно.
Не забуду, что шел в гору и чувствовал, как рядом падают снаряды из пушек. Я посмотрел и никого не увидел. Мне было интересно, как они могли определить, где я. Мне пришлось свернуть с дороги и поехать по пересеченной местности, пока я не добрался до штаб-квартиры.
Позже мне объяснили, что выстрелы были сделаны с фрегата с оборудованием дальнего видения (GMT).
"Как это было в штаб-квартире?"
- Мы столкнулись с парнем по имени Пуэбла, который был очень антикоммунистическим. Увидев нас, он сказал: «Коммунисты Че приехали». Я понятия не имел о коммунизме, но этот антикоммунист хотел унизить нас.
-Как?
- В первый день он дал нам ведро конгри с таро. Во второй он дал тоже самое, а в третий повторил операцию. У этой еды уже был очень неприятный запах. Кушать было нельзя. Мы это отвергли. Он сказал нам: «Ну, еды больше нет».
Мы пошли к Селии Санчес и объяснили ей, что не ели несколько дней. Она сразу же приказала нас накормить, в то же время, он сказал нам: «Смотрите, у ребенка, который не плачет, нет матери».
- После победы в Эль-Джигуэ вы остались с Фиделем?
- Нет, нас снова послали в войска Че. Перед отъездом Фидель дал нам оружие. Я взял автомат Браунинг с кучей патронов. Я был очень худым. Фидель уставился на меня и спросил: «Как вы думаете, вы справитесь с этим?» Я ответил: "Как же я не могу!" У меня никогда не было такого на плече.
Когда я сидел, я не чувствовал этого, но когда я поднимался в гору, я чувствовал это в своей душе.
"Где был тогда Че?"
«Он поставил заслоны от Лас-Вегаса до Лас-Мерседеса, чтобы предотвратить продвижение армии». Я остался позади из-за огромного веса, который я нес.
Когда он прибыл, он ввел меня в новый бой. Ему сказали, что я спал в доме крестьянина. Он снова меня наказал.
"В чем состояло наказание?"
«В том, что не носил оружия на протяжении всей войны».
"Он выполнил это?"
-Не к счастью. Когда рассерженный ушел, я объяснил, что случилось. Он понял и обменял мой браунинг на пулемет «Сан-Кристобаль» доминиканского происхождения.
Позже я участвовал в боях в Лас-Вегас-де-Хибакоа, Лас-Мерседес и других, пока меня не направили в Колонну вторжения.
"Была ли у Вас какая-то ответственность в Колонне?"
«Я был частью командования, у меня была миссия связи». Я постоянно переходил из одного конца колонны в другой в поисках информации. Вот почему я всегда говорю, что дважды делал Вторжение.
Делали это в очень сложных, неблагоприятных, сложных условиях, шли в худших условиях.
Мы пережили очень опасные моменты, такие как переход трассы от Хукаро к Морону и бой в Куатро Компаньерос. Кроме того, нет еды. Помню, у меня была пачка гофио, но я не мог её тронуть. Че контролировал это за меня. «Как гофио?» Когда я протянул ему, он проверил, не пропало ли унции.
Перед взятием Санта-Клары у нас были очень тяжелые бои. Одним из них был захват казарм Кабайгуан. Охранники оказали сильное сопротивление. Че велел мне сопровождать его. Я посмотрел на него, и он выпалил: «Ты боишься?» Я ответил нет.
Мы поднялись на открытую крышу дома напротив бараков. Отсюда мы наблюдали за позициями противника, который вел пулеметный огонь, не позволяющий нам продвинуться.
Спускаемся. Че пытался перепрыгнуть через стену. Он поскользнулся. Вот где он сломал руку.
Че указал мне,что я должен всегда учиться делать то, что мне приказывают. Во время Вторжения он отправил меня на несколько дней в отряд штрафников.
"Какое преступление Вы совершили?"
«Я заснул на лошади и меня подстрелили». Через три дня он послал за мной и включил меня в команду.
Че задумал отряд Дескамизадо как нечто познавательное. Туда отправляли всех, кто допустил недисциплинированность: тот, кто заснул на посту, тот, кто не выполнил приказ и т. д.
Сначала он сделал отряд штрафников в колонне 4, а затем во «Вторжении» он сделал его взводом. Впереди он поставил Армандо Акосту.
"Знали ли они, куда идут?"
«Мы знали, что направляемся в Лас-Вильяс». Поговаривали о «Эскамбрае», но я не знал, где он находится.
Че всегда говорил нам, что нужно быть храбрым и смелым, как Камило Сьенфуэгос. Он рассказал нам, как Камило неожиданно наткнулся на грузовик с солдатами на шоссе. Он встал перед машиной и начал стрелять из автомата. Потери охранников были огромны. Че очень восхищался и любил Камило.
"Как был задуман захват Санта-Клары?"
- По принципу уничтожения противника по частям и создания точек сопротивления. Солдаты оказывали упорное сопротивление. Даже авиация обстреляливала город.
Чтобы захватить полицейский участок, нужно было пройти через внутренние помещения домов, ломая стены, чтобы приблизиться к цели.
Военные бронепоезда сдаваться не хотели. Рельсы пришлось поднять, чтобы он сошел с рельсов. Потом пришлось кидать в них коктейли Молотова, чтобы огонь и жара вытеснили их. Когда они были пленены, их отправили на фрегат, стоявший на якоре в Кайбарьене.
Этот бронепоезд прибыл с солдатами и вооружением для усиления армейских войск, действовавших в восточном регионе.
Нам также пришлось выбить масферреристов, которые забаррикадировались в номерах отеля Clory (Санта-Клара Либре) в качестве снайперов. Этаж за этажом мы взрывали, чтобы они погибли.
В подвале отеля рано утром я узнал о бегстве Фульхенсио Батисты.
"В каком звании закончил войну?"
«Старшим лейтенантом». Уже был командиром взвода.
"Как вы попали в Гавану?"
- В самой машине с Че. Я подумывал сделать это в машине, которую реквизировал в Ремедиос.
Когда Че увидел меня с машиной, он сказал: «Джентльмен, что ты делаешь с этой машиной?» Я объяснил, где её взял. Он поехал с мной, и так я попал в Гавану.
"Каково было видеть себя в столице?"
«Я никогда в жизни не видел такого большого города». Это было впечатляюще. Я знал только Мансанильо, Баямо и кое-что из Санта-Клары.
Нас очень впечатлил переход через туннель под заливом. Мы не хотели верить, что идем под воду.
В Ла Кабанья я ужасно боялся ехать в город.
Но однажды меня и несколько коллег Че нас выгнали. Чтобы не заблудиться, нашей точкой отсчета был променад. Когда мы возвращались в Ла-Кабанья, мы всегда искали береговую линию Гаваны, чтобы не заблудиться.
Первое, что сделал Че, это дал нам учителя, чтобы мы стали вести себя культурно. Я закончил начальную школу, как и большинство моих товарищей. Кроме того, он продолжал учить нас игре в шахматы. Я оставался с ним в отделе индустриализации Национального института аграрной реформы (INRA), Национального банка, Министерства промышленности. Как руководитель его охраны, куда бы он ни двигался, я сопровождал его.
По возвращении из второй поездки за границу он собрал нас и проанализировал, как вели себя члены его охраны. Нам с Кастелланосом попало за то, что я не ходил на занятия. Остальных сотрудников, посещавших занятия, он повысил.
Когда я женился и переехал жить в свой дом, по-прежнему отвечал за него.
"Чем вас удивил Плайя Хирон?"
- Я отвечал за работу керамического завода Sanitarios Nacional. Я представился Че. Он сказал мне остаться на фабрике. Два или три раза он собирался меня выгнать.
-По какой причине?
«Это был сложный завод». Работали чешские, бразильские, мексиканские и кубинские инженеры. У каждого была школа по изготовлению гончарных изделий. Я также применял свои знания на практике.
Я прочитал, что студент из Мексики построил круговую печь. Посчитал идеальным и приказал купить. У завода был фонд в шестьдесят тысяч долларов. На печь ушло сорок тысяч.
Когда Че узнал, он послал за мной и сказал, что я нарушил финансовую дисциплину.
Я объяснил. Он понял. Каждый раз, когда он видел меня, он задавался вопросом, не начала ли печь уже готовить.
"А в Октябрьском кризисе?"
- Я проходил Школу бизнес-администраторов в Венто. В тот раз я пошел с Че на его командный пункт в Куэва-де-лос-Порталес, в провинции Пинар-дель-Рио. Потом присоединился к сбору урожая.
"В какой провинции?"
- В Камагуэе, в центральной части Бразилии, бывшем Джарону. Мы жили с гаитянами. Было впечатляюще видеть, как они вставали с желанием драться и били друг друга мачете.
Я также входил в состав комиссий по созданию партии, а позже меня назначили начальником штаба Западной армии (я вернулся в Революционные вооруженные силы в 2350-й пехотную дивизию Западной армии) до тех пор, пока мне не сообщили о миссии в Конго.
"Кто сообщил вам новости?"
- У меня была встреча с Мануэлем Пиньейро, и он спросил меня, могу ли я выполнить интернациональную миссию. Я ответил да. Он сказал мне, что позже главком сообщит мне о содержании задания.
Вскоре после этого Рамиро Вальдес сказал мне, что Че уехал из страны и послал за мной. Он не раскрыл, где находится. Проведя несколько дней в доме в районе Кубанакан вместе с Карлосом Коэльо (Тума), мы увидели Фиделя.
"Что он сообщил?"
- Он сообщил нам, что Че возглавляет группу кубинских бойцов в войне за освобождение Бельгийского Конго и что наша миссия - гарантировать их безопасность. Когда мы прощались, он подарил нам часы.
Наш транзит в Африку проходил через Москву, Каир, Дар-эс-Салам. В наших документах мы фигурировали как агротехники, которые собирались помочь развитию сельского хозяйства Танзании.
"Каковы были ваши впечатления, когда вы приехали в Африку?"
"Потрясающе". Я сразу понял, что нахожусь в другом мире. Переправа через озеро Танганьика произвела впечатление. Я сделал это на маленькой лодке. Волны были опасны. Это было практически море.
Мне пришлось потрудиться, чтобы добраться до лагеря Лулуабург, где находился Че. Место, известное как «Ла Бас», находилось на высоте почти две тысячи метров. Поскольку я не тренировался, у меня были огромные трудности на восхождении. Вдобавок я нес рюкзак, который весил семьдесят пять фунтов. На полпути я был измотан.
Че послал одного из своих людей помочь мне. Он дал мне чай с сахаром. Когда я отдохнул, я снова пошёл. Я не позволил им нести мой рюкзак. Я только отдал товарищу винтовку.
Встреча с Че была очень эмоциональной. Я нашел лагерь, который не был построен в военном отношении. Местные жители жили в небольших хижинах. С этого момента я ни в коем случае не отделялся от него, выполняя указания Главнокомандующего.
Через несколько дней после того, как я был в лагере, я пошел с товарищами искать товары на озере. Люди спускались с холмов на огромной скорости. Я хотел сделать то же самое, но мои ноги устали на полпути. Было около шести часов дня.
Внезапно меня окружили бабуины (африканские обезьяны), которые начали кричать и бросаться на меня, пытаясь укусить. Это напугало меня, но я черпал силы не знаю где и продолжил марш. Той ночью я ночевал в лагере у озера.
"Каким именем был известен Че?"
"Тату".
"О каком году ты говоришь?"
-1965. Мы пробыли на конголезской территории несколько месяцев, но из-за предложений Организации африканских государств (ОАЕ) сотрудничать только с теми движениями, которые боролись против колонии, нам пришлось уехать.
Че потребовал, чтобы просьба о выводе наших войск была передана ему в письменной форме, чтобы прояснить перед историей роль, которую Куба сыграла в оказании международной помощи конголезскому народу.
«На каких условиях Вы ушли?»
«В худшем». Че пришлось принять энергичные меры. Большинство африканских комбатантов хотели пойти с нами, но у нас было только три легких лодки, в которые не могли поместиться даже все кубинцы. Он поговорил с конголезцами и попросил их разойтись, а не ждать прибытия наемников, так как они будут убиты. Он выбрал нескольких бойцов, которые должны были отправиться на Кубу.
- В какой момент Че рассказал вам о новой интернационалистической миссии?
«Невероятно, но это было посреди озера Танганьика».
-Как это произошло?
«Мы переходили озеро в очень опасных условиях». С одной стороны осаждают французские скоростные катера типа Petit, а с другой очень бурное море.
В разгар этой ситуации Че спросил Папи (Хосе Мария Мартинес Тамайо), Туму и меня о нашей готовности продолжать с ним революционную борьбу за независимость южноамериканских народов. Он объяснил нам, что это сложная задача, в которой мы собирались рискнуть жизнью, и что это было строго добровольное решение. Мы втроем ответили, что продолжим сражаться вместе с ним.
"Он назвал страну?"
-Нет. Он даже не дал нам ни малейшего упоминания. Много мест приходило мне в голову, но я не имел ни малейшего представления, что это будет Боливия. Он только сообщил нам, когда мы достигли Дар-эс-Салама, и отделились от остальных кубинцев.
Был момент в Дар-эс-Саламе, когда я почувствовал дискриминацию, которой подвергаются эти народы: я пошел в парикмахерскую для индийцев, и они отказались постричь меня. Там распределены парикмахерские: белые, индийские и черные. Убедить их постричь меня было подвигом. Оттуда мы продолжили путь во Францию.
"Как долго вы были в Париже?"
-Несколько дней. Османи Сьенфуэгос и Эмилио Арагонес также путешествовали. Кстати, во время нашего пребывания в Конго я договорился с Арагонесом о том, чтобы отдать ему пятьдесят процентов моего рациона мяса в обмен на платиновые часы, которые у него были. В Париж он поехал отдать мне часы, но я их не принял. Короче говоря, было несправедливо взимать с него такую высокую цену за мясо.
Мы жили обычной жизнью. Мы посещали галицкого друга Османи и места, представляющие культурный и исторический интерес. Оттуда мы переехали в Москву.
"Как прошло ваше пребывание?"
-Обычно. Хотя с нами случилось что-то очень забавное. Мы остановились в партийной гостинице, и один чиновник спросил Тума, является ли он членом ЦК, и Тума, который не был партийным, ответил, что «он даже не знает, что такое партия».
Тут же нас с Тумой выгнали из отеля. Они выставили нас на улице на мороз. Мы оставались в такой ситуации, пока Османи не приехал и не заступился за нас, и они снова разрешили нам войти в отель. Позже мы уехали в Чехословакию.
"С какой целью?"
- Чтобы встретиться с Че. Мы поселились на ферме на окраине Праги, в районе, окруженном озерами. Мы гуляли ежедневно. Иногда мы шли пешком до двадцати километров. У нас тоже была целевая практика. Еще мы играли в волейбол.
Однажды, когда мы проводили волейбольный матч против Че, Пачунго (Альберто Фернандес Монтес де Ока), который уже присоединился к группе, сказал нам, что мы должны позволить ему победить, потому что он был боссом.
Последовала грандиозная дискуссия. Че вмешался. Он согласился с нами и указал, что победит тот, кто лучше всех сыграл.
В другой момент мы заметили, что дама, которая ежедневно готовила, ела мясо. Мы поговорили с ней и сказали, что это неправильно. Мы объяснили, что такое социализм. Старуха упрекнула нас. Она рассказала нам, о каком социализме идет речь, поскольку у нее никогда не было возможности есть мясо.
Мы рассказали это Че, и он разрешил ей есть мясо только в некоторые дни недели.
Однажды мы с Тумой шли по Авенида Венсеслао и наткнулись на большого чернокожего мужчину, который шел с потрясающей блондинкой. Мы думаем, что он был африканцем. Проходя мимо, мы сказали ему: «Негр, пользуйся, это не каждый день случается». Парень оказался кубинцем. Он начал кричать: «Кубинец, кубинец». Мы начали бежать. И он за нами, желая наладить контакт. Когда мы рассказали об этом Че, он пришел в ярость, потому что мы вели подпольную жизнь, и самое меньшее, что мы могли сделать, - это молчать, чтобы не заметили нашу национальность.
После этого начался более строгий режим разделения. Он встречался только с Пачунго. Я с Тумой. Таким образом, что мы вчетвером никогда не были вместе.
"Они когда-нибудь возвращались в Гавану?"
«Че разрешил нам поехать на Кубу на неделю, чтобы увидеть нашу семью». Вернувшись в Прагу, он сообщил нам, что нашим следующим пунктом назначения будет Боливия.
Перед отъездом он вручил мне подготовленный портфель с пистолетом, патронами и тридцатью тысячами долларов. В момент расставания он взял мой портфель и помахал им в воздухе. Он понял, что внутри него что-то болтается. Он сменил мой портфель. Он дал мне свой, который по составу был более-менее похож на мой, но был лучше подготовлен. Затем, улыбаясь, он сказал мне: «Даже в этих вещах черные подвергаются дискриминации».
"С кем вы ездили в Боливию?"
«Вместе с Тумой». В самолете мы сидели отдельно. Тума сидел рядом со священником, который пытался завязать с ним разговор. Он говорил с ним по-французски, по-английски и по-испански, но Тума не отвечал. Священник настаивал.
В какой-то момент Тума крикнул на меня: «Помбо, скажи этому человеку, что я говорю не по-испански, а на суахили. У священника не было другого выбора, кроме как рассмеяться.
- Что побудило вас написать партизанский дневник в Боливии?
- Дневник был написан не с целью публикации и не с целью написать книгу позже. Кроме того, у меня нет литературных претензий.
Эти страницы идут с 14 июля 1966 года, когда я прибыл в Ла-Пас, до 6 марта 1968 года, когда оставшиеся в живых партизаны вернулись на Кубу.
Мой первоначальный интерес состоял в том, чтобы запечатлеть те события, которые имели коннотацию, которая позволила мне объяснить этот этап моей жизни моим детям и внукам, с немного более подробной информацией, поскольку со временем память начинает ослабевать, и события начинают быть забытым или искаженным.
Первая запись в этом дневнике - с 14 июля 1966 года по 28 мая 1967 года - была в рюкзаке Че, когда он был схвачен в Кебрада-дель-Юро.
Машинописную копию послал на Кубу Антонио Аргуедас, в то время министр внутренних дел Боливии.
Я начал писать вторую часть 29 мая 1967 года, но она была отобрана у меня, когда я въехал на территорию Чили. Сальвадор Альенде, в те годы президент Сената Чили, передал кубинским властям фотокопии.
Прежде чем обнародовать его, используя мои аннотации и документы того времени, я сделал тщательный обзор, не изменяя и не модифицируя то, что было написано в пылу революционной борьбы.
«Когда ты видел Че в последний раз?»
- Когда мы обнаружили присутствие армии, Че организовал все боевые действия.
Он поручил мне вместе с Урбано защищать один конец оврага, самую высокую его часть, и объяснил нам, где мы должны встретиться с ним снова. Это был последний раз, когда я видел Эрнесто Гевару живым.
"Какое у вас было настроение?"
-Хорошее. Не было ни одного момента, когда Че потерял контроль, энтузиазм и уверенность в победе.
Еще 8 октября он думал о возможностях успеха, поэтому он анализировал, как покинуть этот район и найти другую часть территории Боливии, где продолжить бой.
"В какой-то момент Че говорил с вами о смерти?"
-Никогда. Он не боялся её. В качестве гипотезы да. На войне их две: одна для победы и одна для проигрыша. Но, говоря о смерти как таковой, он никогда о ней не упоминал.
Че умер так же, как жил: полон оптимизма.
GRANMA
www.veterancuba.su
